Несмотря на все невзгоды время идёт вперёд. Чтобы не происходило, чтобы не случалось, оно никогда не останавливается. Лишь на уровне ощущений. Лишь как восприятие. Но в минутах всегда шестьдесят секунд.

Лучше всего от тяжёлых мыслей спасает работа. Она помогает двигаться вперёд вместе со временем. Вторник. Ещё вчера в это время все готовились проститься с директором Хогвартса. Но уже сегодня, оставив это позади, все они сделали шаг вперёд. Начали двигаться дальше, оставив печаль позади. Они живы и их удел жить.

Профессор МакГонагалл собиралась отправиться в Большой зал, куда ученики и остальные преподаватели подтягивались на завтрак. Она собиралась с особой холодной педантичностью, скручивая волосы в тугой пучок, закрепляя седые волосы серебряными шпильками, теряющимися в серебре волос. Сегодня решалась судьба школа и мысли были заняты этим. Кто станет новым директором Хогвартса? Признаться, в отличии от большинства своих коллег, Минерва не была уверена в том, что именно она займёт кресло директора. Нет, женщина не стремилась к власти: ее элементарно страшила мысль, кто же возьмёт шефство над школой? Темное время. Сейчас возможны даже самые неожиданные решения.

Школе нужен человек, который в первую очередь будет думать о школе и ее обитателях. Для Хогвартса одинаково страшна участь увидеть в кресле директора как ставленника Министерства, так и приспешника Тёмного Лорда. Один сделает из Хогвартса очередное поле для политических разборок, другой начнёт производство последователей Того-Чьё-Имя-Не-Стоит-Произносить. Но сейчас уже ничего не изменишь. Нужно просто ждать, когда решение будет принято.

Надев на голову остроконечную шляпу, профессор МакГонагалл направилась к выходу из кабинета, но, не успев открыть дверь, услышала стук неожиданного утреннего визитера.

Отредактировано Minerva McGonagall (2016-11-13 18:26:04)

Многие люди после своей кончины оставляют неразрешенные и неразрешимые загадки. А такие великие люди как Альбус Дамблдор оставляют их очень и очень много. Профессор МакГонагалл прекрасно понимала, что еще продолжительное время она, орден феникса, весь магический мир будут решать то, что оставил после себя Альбус. Несмотря на то, что многие воспринимали его как путеводную звезду, он ей не был. Он никогда никого не брал за руку и не вел к цели. Он создавал условия, в которых цель становилась ясна, а путь к ней виден и человек все делал сам. Но, тем не менее, лишившись Альбуса Дамблдора, очень многие в этом мире растерялись. Что делать дальше? Вопрос грузом лег на плечи многих и многих волшебников и волшебниц. Поэтому визит Гарри Поттера, заговорившего о вещах, которые оставил после себя Альбус, не удивили Минерву. Это было ожидаемо. Как само собой разумеющееся.

- Ничего страшного, мистер Поттер, - откликнулась женщина, отходя в сторону, давая студенту пройти внутрь кабинета. Дверь позади него с тихим хлопком закрылась.

Профессор медленно прошла мимо своего студента, заходя за свой стол и усаживаясь на самый обычный стул, коих было много и который был таким же жестким и неудобным, как и все остальные. Жестом руки декан Гриффиндора предложила Поттеру присесть напротив. Женщина была спокойна, а внимательный взгляд был устремлен на гриффиндорца, побуждая его продолжить разговор.

- О чем именно Вы хотите поговорить со мной, мистер Поттер? - мягко спросила профессор МакГонагалл, искренне желая помочь студенту, равно как и искренне сочувствуя ему: Дамблдор слишком часто и слишком многое возлагал на этого мальчика. С самого рождения Гарри Поттера Альбус определил его судьбу. В тот день, когда бывший директор Хогвартса оставил маленького мальчика на пороге дома людей, которые никогда не любили своего племянника, Минерва была несогласна с Альбусом, какие бы мотивы он ни преследовал. От всего не спасти и не защитить. С другой стороны, окажись Гарри Поттер в другой, любящей семье неродных ему людей, смог бы он вырасти таким, как сейчас? - Альбус что-то оставил Вам?

Одна из тех вещей, которых опасалась Минерва МакГонагалл. Многие люди после своей кончины оставляют неразрешенные и неразрешимые загадки. А такие великие люди как Альбус Дамблдор оставляют их очень и очень много и людям, жизнь которых после решения этих загадок может кардинально измениться.

Грохот стула, шелест листьев – мистер Поттер явно нервничал, добираясь до предложенного ему стула, цепляя все, что попадалось ему на пути. Минерва смотрела на Гарри… именно смотрела: не наблюдала, не присматривалась, она смотрела на него чутким, терпеливым взглядом, когда хотят яснее слов сказать, что готовы внимательно выслушать и дать совет, если будет необходимо. Таким взглядом побуждают успокоиться, расслабиться и начать разговор. Было видно, что слова даются Гарри тяжело, что он не знает, с чего начать. Профессор МакГонагалл молчала, дожидаясь, когда студент перейдет к сути вопроса, который привел его этим утром к своему декану. Рассказ звучал несколько путанно, но одно из заявлений мистера Поттера – весьма странная вещь, заставившая Минерву удивленно приподнять бровь и поджать губы. Не в укоре – в удивлении.

- О Темной Магии, мистер Поттер? – переспросила женщина, словно бы не расслышав студента. – Что Вы хотите этим сказать? – было видно, что гриффиндорец не шутит и не ради праздного интереса произносит подобные вещи, но… - Боюсь, мистер Поттер, Вам все-таки придется рассказать мне все с самого начала, – вздохнув, профессор Трансфигурации вынула из рукава мантии волшебную палочку и, изящно взмахнув ей, отправила стопки бумаги, помешавшей мистеру Поттеру расположиться с комфортом за столом, на соседнюю тумбу, где они начали сами разбираться по нужным разделам, а некоторые листы бумаги, понимая, что они здесь ни к чему, с тихим треском мялись в комок и, прыгая как мячики, отправлялись в корзину для бумаги, стоящую рядом с потухшим, кажущимся мрачным, камином. – Нет, мистер Поттер, я не была преподавателем мистера Реддла, – декан Гриффиндора выразительно взглянула на своего студента поверх своих очков. – Он старше меня на девять лет, – могло показаться, что женщина улыбнулась уголками губ, хотя, наверное, так оно и было. – Чаю? – предложив горячий напиток, Минерва вновь взмахнула палочкой, вызывая уже закипающий чайник из стенного шкафа, который, весело гремя крышкой и пыхтя паром, разлил чай по небольшим простым белым чашкам. – Темная магия – не шутки, мистер Поттер. Тот-Кого-Нельзя-Называть изучал многие области магии, как Вы верно отметили, преимущественно темной, и Вы можете сами видеть, что с ним в итоге стало. Поэтому прошу Вас все-таки рассказать мне более подробно, зачем Вам погружаться в ту область магии, от которой профессор Дамблдор, как мне кажется, все эти года пытался Вас уберечь?

Любопытство не порок, но его надо держать в уезде. Так любил повторять Альбус и в этом он был прав. Даже праздное любопытство может повлечь за собой большие проблемы. За любое волшебство мы платим какую-то цену. И самая высокая цена у темной магии. Гниющие души, несчастные жизни – темнота проникает в кровь подобно яду. Поначалу она пьянит, дурманит, но, когда ты осознаешь, какую цену платишь за эту силу, становится уже слишком поздно. Впрочем, если осознаешь. Ни Гриндевальд, ни Темный Лорд этого так и не осознали. И приоткрывать завесу, демонстрируя Темную магию студенту, слишком опасно. Неразумно. Без веской причины Минерва ни за что не позволит этого.

Это было несколько странно. Поттер никогда раньше не приходил к профессору МакГонагалл за советом. В прочем, раньше был Альбус. А до этого были то Ремус, то Сириус. Либо же, конечно, Гарри просто понимал, что большинство его авантюр она бы пресекла на корню, потому и не приходил. Но теперь у него не было выбора. И от этого было грустно.

- Верно, мистер Поттер, но и заражаться этой болезнью я не буду, чтобы узнать, как с ней бороться, - без улыбки ответила профессор МакГонагалл, внимательно наблюдая за своим студентом. Она произнесла эту фразу до того, как Гарри продолжил, наконец-то озвучив именно то, что было важным.

Воспоминание, которое оставил ему Альбус. Не сказать, что это сильно удивило профессора трансфигурации. Она предполагала, что бывший директор Хогвартса сделает нечто подобное. Это было так на него похоже. Но, тем не менее, несколько обречённый и сожалеющий вздох профессор МакГонагалл не сдержала, опустив взгляд на сцепленные пальцы. Она не считала это правильным, как и ранее. Она никогда не одобряла того, что Альбус слишком много и слишком часто вовлекал Поттера в дела, которых школьник касаться не должен. Он потакал и никогда не пресекал. Именно поэтому каждый учебный год жизнь этого мальчика подвергалась опасности. Сколько бы она не боролась с его решениями, Альбус никогда не слушал и поступал по-своему. И даже теперь, покинув этот мир, Альбус Дамблдор продолжает влиять на жизнь мальчика-который-выжил.

- Да, я слышала, что еще будучи студентом, а студент он, к слову, был выдающийся, Том Риддл интересовался Темной магией, – спокойно произнесла Минерва. – Ранее правила школы несколько отличались от тех, что сейчас, мистер Поттер. Все книги, в которых содержится информация о каких-либо темномагических ритуалах или опасных заклинаниях, хранятся в Запретной секции, либо в личной библиотеке директора Хогвартса. Тогда же некоторые из книг были в общем доступе… видите ли, директор Диппет не считал неправильным узнавать новое, даже если это касалось такой области, как Темная магия. Да, он прав, знание – сила. Но Том Риддл не единственный случай, когда увлеченность Темной магией довела до беды, – вздохнув, профессор трансфигурации поджала губы и взяла в руки чашку с ароматным чаем, сурово наблюдая за студентом. – Пейте чай, мистер Поттер, он не отравлен, – произнесла декан Гриффиндора, заметив, что юноша так и не притронулся к своей чашке. – Гораций – сложный человек, – задумчиво продолжила женщина после непродолжительной паузы. – Но сперва позвольте узнать, мистер Поттер, воспоминание, которое Вам оставил Альбус, принадлежит самому профессору Слизнорту или оно принадлежит директору Дамблдору, который не расслышал разговор Горация и Тома Риддла? Это воспоминание полное или его корректировали? – деловито поинтересовалась профессор МакГонагалл, поставив чашку обратно на блюдце и внимательно посмотрев на Поттера.

Минерва, будучи деканом факультета Гриффиндор, на котором учился мистер Поттер, и будучи заместителем директора Хогвартса, была в курсе частных встреч своего студента и своего начальника. Она никогда не лезла дальше того, что было положено знать именно ей. Любопытство не порок, но его нужно держать в узде. То, что Альбус оставил мистеру Поттеру воспоминание, говорило о том, что он хотел в чем-то разобраться, но не успел, либо же хотел, чтобы Гарри понял самостоятельно, с чем именно он имеет дело. Логику Альбуса всегда было непросто понять. Профессор МакГонагалл тяжело вздохнула, поняв, что студент не в курсе особенностей работы с воспоминаниями.

- Если б мне попало чье-то воспоминание, мистер Поттер, я бы первым делом постаралась узнать о работе воспоминаний самостоятельно, чтобы представлять, с чем именно я имею дело, – назидательно произнесла профессор, поджав губы и серьезно посмотрев на студента. – Видите ли, область работы с воспоминаниями очень сложная. Признаться, это не та сфера, в которой я являюсь профессионалом. С вопросом о том, что и как можно сделать с воспоминаниями, Вам лучше было б обратиться к профессору Снейпу, – добавлять фразу о том, что она прекрасно понимает, что к профессору зельеварения мистер Поттер совершенно точно не пойдет, декан Гриффиндора сочла излишним. – Давайте попробуем рассуждать логически, мистер Поттер. Я сомневаюсь, что Альбус извлекал из профессора Слизнорта воспоминание силой, значит, Гораций отдал его добровольно. Но, раз оно касалось Того-Чье-Имя-Лучше-Не-Произносить, вполне вероятно, что в воспоминании есть что-то, чем профессор Слизнорт делиться не хотел. Отказать он не мог, поэтому, извлекая воспоминание, он что-то в нем изменил. Если так, то это обычно заметно: меняются голоса, настроение беседы, возможно, корректируются цвета, какие-то атрибуты, положение беседующих – мало ли что. Если же с воспоминанием все в порядке, то оно идет, скажем так, гладко. Не скажу, что я часто сталкивалась с корректированными воспоминаниями, но прецеденты были, – вздохнув, женщина вновь отпила из чашки и, теперь уже пустую, отставила ее в сторону, где она, сверкнув тусклым светом, очистилась от остатков чая и самостоятельно левитировала в шкаф. – Зная Горация не первый год и раз Вы, мистер Поттер, пришли ко мне, я могу предположить, что воспоминание, которое директор Дамблдор оставил Вам, корректированное. Будь оно цельным, Вы с подобным недоумением не пришли бы ко мне, – некий намек на полу-улыбку мелькнул в уголках губ женщины.  - Просить Вас показать мне это воспоминание я не буду, но могу посоветовать Вам обратиться напрямую к Горацию. Мне кажется, у Вас должно получиться узнать у него правду. Либо все-таки обратиться к профессору Снейпу. Я слышала, что из скорректированного воспоминания можно сделать исходное, но, если честно, не могу заявлять об этом с уверенностью.