Прорицания - это такой предмет, который Луна всегда посещает с большим любопытством. Нет, она не слепо верит всему, что скажет профессор, просто интересно, почему некоторые предсказания действительно сбываются, а некоторые - просто абсурд. В любом случае, у мисс Лавгуд никогда не было проблем с этим предметом. Она исправно посещала все уроки, да и с гаданием по чаинкам или по хрустальному шару у неё всё было в порядке.
Откровенно говоря, равенкловка не понимала тех людей, которые сейчас шли на первый урок и ныли, что им не хватает каникул и хочется ещё немного отдохнуть. А ещё лучше - много. Сама девушка не столько хотела посещать занятия и учиться, сколько встретиться с немногочисленными друзьями и постараться их отвлечь от всех тех неприятных мыслей, которыми забиты сейчас головы большинства учеников.
Как это можно сделать? О, ну для Полумны это не проблема. Одной из её удивительных способностей являлось как раз то, что она всегда найдёт, что сказать, чтобы успокоить. Или же наоборот, оставит человека наедине со своими мыслями, если он хочет побыть один. Вообще, читать настроение людей совсем не трудно: всё написано у них на лице, в жестах. Достаточно просто приглядеться получше, но большинство совсем не обращает внимания на всякие мелочи.
Равенкловка оказалась в классе в числе последних. Во-первых, никто не хотел пропускать её, во-вторых, сегодня утром кто-то в очередной раз сыграл с ней злую шутку, и все учебники мисс Лавгуд оказались в разных и, порою, совсем неожиданных концах школы. На то, чтобы найти и собрать их, ушло время. Правда, скорее всего, если бы Луна не отличалась нестандартным мышлением, на поиски учебников ушло бы гораздо больше времени, но девушка сразу проверила все необычные места в Хогвартсе: там и были её книги.
Гриффиндорцы, находящиеся в классе, уже расселись друг с другом так, что равенкловцы оказались в правой половине класса. Забавно, как таким образом аудиторию можно разделить на две части: слева сидят представители львиного факультета, справа - орлиного. И Полумна, которой пришлось сесть одной ближе всех к выходу.
Её ни капли не расстроило, что все сидят по парам и перешёптываются, а она сидит одна. Нет, даже наоборот: на этом уроке как раз-таки хорошо, когда никто не будет отвлекать, и можно спокойно послушать профессора.
Равенкловка окинула взглядом учеников и впервые за 2 с половиной года заметила, что ученики с нетерпением ждут начала урока. Вероятно, сегодня на профессора Трелони обрушится шквал вопросов не по теме. Ну что ж, нетрудно догадаться, о чём они будут.

Вот и появилась профессор Трелони. Как всегда, неожиданно и почти из ниоткуда, приветствуя всех своим загадочным голосом.
И, опять же, как всегда, преподаватель начала урок с небольших, так сказать, видений. Например, на этот раз Трелони посочувствовала равенкловке-однокурснице Луны, которая сделалась неожиданно грустной.
Сбоку послышался громкий шёпот и, обернувшись, мисс Лавгуд увидела двух гриффиндорцев, о чём-то оживлённо перешёптывающихся. Профессор заметила их и сделала замечание. Луна, не меняя спокойного выражения лица, подперла голову рукой и перевела взгляд на преподавателя. Мистер Криви начал расспрос, и Трелони пришлось отвечать на вопросы, сыплющиеся на неё один за другим. Она подтвердила, что у них будет новый учитель по Защите от Темных Искусств, что это женщина из Дурмстранга, и она раньше преподавала Темные Искусства.
Не самый хороший кандидат для должности преподавателя.
В конце концов, профессор начала урок. Полумна как бы внимательно слушала каждое слово Трелони, но и одновременно была мыслями не здесь. Почему профессор Дамблдор взял именно её на роль преподавателя по ЗоТИ. Неужели, не было более подходящих кандидатов? Ну, учитель по этому предмету каждый год был разный, так что, вполне возможно, что и эта недолго продержится. Хотя... Если Дамблдор взял именно её, значит, он доверяет ей. Значит, у учеников нету поводов для беспокойства.
В голову Луне пришёл  один вопрос, и девочка незамедлительно подняла руку, намереваясь задать его Трелони.
Обычно равенкловка молчит на уроках и отвечает, только если её спросили. Она действительно не понимала тех людей, которые выкрикивают вопросы или ответы на них вслух, на весь класс. Она не понимала людей, которые стремятся показать себя, как-то проявить. Зачем это? Зачем эта показуха? Ведь, молча слушая, можно узнать гораздо больше. И когда придёт время, эти знания рано или поздно пригодятся. По крайней мере, так было написано в одной из любимых книжек юной мисс Лавгуд. Конечно, не стоит слепо верить тому, что пишут в книжках. Как, например, в случае с "Ежедневным пророком". Там иногда пишут такой абсурд... Логично, что Луна предпочитает журнал "Придиру". Там пишут информацию о тех же событиях в более нейтральном свете, не оскорбляя и не поддерживая никого, давая читателям выбрать свою точку зрения. Ну и, плюс к этому, отец Полумны был одним из редакторов этого журнала.

Раньше Джинни обожала приезжать в Хогвартс после зимних каникул, проведенных в Норе. Вся обстановка школы так и дышала волшебством, и пусть Рождество было уже позади, казалось, здесь время замедлило ход, и светлый праздник продолжался. Вот-вот в окне появятся сани, запряженные оленями, послышится звон бубенчиков – совсем как в маггловских фильмах. Раньше Хогвартс в этот период был еще волшебнее…

Раньше, но не сейчас, когда на семейных часах все стрелки указывали на смертельную опасность, а радио включали не для того, чтобы послушать любимую певицу матушки, а для того, чтобы услышать, кто еще погиб, пропал без вести или пострадал от действий Темнейшего волшебника, чье имя все вокруг остерегались называть.

У Джинни лежал на сердце огромный камень. В опасности была вся ее семья, все ее друзья, все те, кто ей дорог, и даже Хогвартс больше не был безопасным местом. За каждым углом мог прятаться враг, и потому мисс Уизли старалась держать волшебную палочку так, чтобы по надобности выхватить ее как можно быстрее.

Братья, впрочем, вели себя, как обычно, только у Билла залегла морщинка на лбу, а Рон все чаще хмурился и без повода срывался на младшей сестре – видите ли, у нее много поклонников. Джинни сначало льстило внимание стольких юношей, но потом она устала от этого, ведь на самом деле ей нужен был один-единственный, которому как раз было на нее наплевать. Когда Гарри гостил в Норе, они общались, как друзья, и, впрочем, Джинни было этого достаточно, но стоило ей оказаться в школе, как она вспомнила все, что тут произошло между ними (Мерлин, ведь на первом курсе он спас ей жизнь!), и сердце снова заныло, несмотря на то, что бушевала война.

И естественно, на первый урок Джиневра опоздала. Банально проспала, потому что ночью читала маггловский детектив, стащенный из библиотеки отца, и долго думала о том, как выглядит револьвер и можно ли из него убить Волдеморта. Впрочем, прорицания мисс Уизли никогда не любила, и ей было все равно, как к ее прогулу отнесется профессор Трелони, равно как и сама профессор Трелони – преподавательница явно была чокнутой, так что могла и не заметить отсутствие студентки.

На Прорицания можно было и вовсе не идти, но, поскитавшись по пустым коридорам и не встретив даже привидений, Джиневра решила посетить урок.

Войдя в класс и окинув темное, душное от благовоний помещение быстрым взглядом, мисс Уизли села за кофейный столик рядом с Луной, поздоровавшись с подругой и сделала вид, что слушает учителя, пока Криви не задал вопрос, который насторожил Джинни. А потом и Луна подняла руку – редкость, удивительная редкость, ведь Лавгуд всегда была такой отстраненной, будто ей ничего не было интересно. А тут… Что же она пропустила?

Джинни удивленно посмотрела сначала на Луну, потом на профессора Трелони, и пожала плечами. Она, как и все, слышала о новом назначении преподавателя ЗОТИ, но не знала, что из этого правда, а что – слухи, подогретые страхом и недоверием. Судить по слухам кого бы то ни было Джинни не хотелось.

Джинни невольно рассмеялась, прикрыв рот ладонью, чтобы Луна не заметила и не расстроилась, но подруга, как всегда, витала в облаках, и потому даже не заметила жеста младшей Уизли, спокойно и деловито вынимая из рюкзака нечто вроде маггловских наушников и надевая эту странную штуку себе на голову. К таким причудам Лавгуд Джинни давно привыкла, смех был скорее нервной реакцией на происходящее в последнее время, поэтому она не удивилась и смиренно открыла учебник на указанной профессором Трелони странице. В бред про Внутреннее Око Джинни не верила, и в гадания – тоже, ей казалось глупым вверять собственную судьбу в чьи-то эфемерные руки, ведь мы сами кузнецы своего счастья; кажется, так говорила матушка в один из тех задушевных разговоров с дочерью, когда все многочисленные мужчины семейства Уизли где-то отсутствовали.

- Ага, - вяло отреагировала Джинни на совет Луны крутить головой, и взяла кости. Как-то, помнится, Фред и Джордж притащили в дом азартные игры, и Рон проиграл им свой завтрак – ух, как матушка злилась! Но тут нечто другое. Узнать свою судьбу – звучит весьма бредово, но Джинни находилась в таком возрасте, когда хочется гадать на женихов. Вот и кольнуло что-то в сердце – спросить, что ли, про Гарри? Но Уизли тут же отмела эти мысли; с Гарри ей не светит. Давно пора забыть об этой глупой детской любви – они ведь теперь друзья и могут так прекрасно проводить время вместе, к чему все портить дурацкой романтикой? Джинни никогда не любила телячьи нежности, просила своих бойфрендов не называть ее ласкательно-уменьшительными именами, коробилась, когда подружки сюсюкались со своими мальчиками… Идея любви вообще казалась Джинни заранее провальной. Но жило в ней это чувство, напоминающее ту одержимость на первом курсе, жило и никуда не хотело деваться, гриндилоу его подери!

Так что, спросить про Гарри? Или про войну? Или про Дина? Хотя с Дином и так вроде все ясно.

Джинни задумалась, и подняла руку, сжимая в ней игральные кости. Чувствуя себя полной идиоткой, она загадала:

«Подарят мне родители новую метлу или нет?»

Вопрос потребительский, но зато более приземленный, чем какая-то там разделенная или неразделенная любовь. Джинни бросила кости в круг, попадая точно по центру; не зря играла охотником в команде по квиддичу – и посмотрела на их значения. Оба кубика показали шесть очков, шесть плюс шесть – двенадцать.

- Случайность, - произнесла Луна, заглядывая в учебник и пожимая плечами. Уизли улыбнулась. И правда, новая метла может оказаться у нее только случайно.

- Теперь ты бросай, - сказала Уизли, забирая учебник у подруги и делая серьезный вид, мол, ей интересно и зевать совсем не хочется.

Луна, как обычно, была в своем репертуаре, и Джинни невольно улыбнулась на ее замечание про нарглов, но без насмешки.

- А я спросила, купят ли мне новую метлу, - поделилась она в свою очередь, - но, как ты сказала, это может быть только случайностью.

О падении Шармбатона Джинни знала мало, так как на серьезные совещания Ордена, ее, понятное дело, не брали, что, к слову, младшую Уизли очень злило. Но – что поделать! Хорошо хоть, что матушка не воспротивилась ее участию в Отряде Дамблдора, а то ведь могла и в Хогвартс не пустить в такие-то темные времена.

Но, несомненно, в падении Шармбатона были виновны Пожиратели Смерти и Волдеморт, и все, скорее всего, это знали, но не произносили очевидных вещей. Джинни тоже не спешила кричать на каждом углу о Темнейшем Волшебнике, помня, что если не поверили Гарри, который видел его воочию, то ей не поверят тем более. А ведь она была одержима этим волшебником, она плясала под его дудку, более того – она считала его своим единственным другом, поверяя его дневнику свои глупые детские секреты. Интересно, помнит ли это Волдеморт? Да нет, быть такого не может.

Да и какая, собственно, разница?

Джинни снова взяла в руки кости, наблюдая за тем, как ходит по классу профессор Трелони, и почувствовала себя очень глупо. Сидит тут на уроке, занимаясь полной ерундой, в то время как могла отрабатывать заклинания!

Раздосадованная Уизли бросила кубики просто так, ничего не загадывая. Они выпали из круга и покатились по полу. Джинни охнула и поспешила поднять кости, так как не хотела обижать профессора, пусть Трелони и казалась ей чудаковатой вруньей.

- Простите, профессор, рука дрогнула, - сообщила Джинни, возвращаясь на свое место. Класс не обратил внимания, продолжая шушукаться между собой и обсуждать шармбатонцев. К слову… вдруг Трелони что-то об этом знает? Хоть что-нибудь? Не то чтобы Джинни питала нежные чувства к Шармбатону – это если учитывать ее отношение к Флегме – но интересно же. Конечно, профессор вряд ли скажет что-то дельное, но ведь можно спросить так, чтобы заинтересовать и ее.

Джинни подняла руку, уверенно глядя в глаза преподавательницы.

Джинни кивнула Луне, которая погрузилась в учебник, и перевела взгляд на профессора Трелони, которая подошла ближе к их столику и смотрела на нее своими огромными, как у стрекозы, глазами. От взора преподавательницы становилось не по себе, но Джинни перевела дух и сказала:

- Профессор… то, что произошло в Шармбатоне… Вы, конечно, знали об этом? – без доли иронии, разве что совсем чуть-чуть, - как вы думаете, что с ними будет дальше? Вы заглядывали в будущее?

Класс зашушукался еще громче; никто не ожидал от младшей Уизли такого комментария, но многие смотрели восхищенно – они-то не решились задать волнующий всех вопрос. А Джинни еще и облекла его в такую формулировку, что Трелони придется задуматься: она ведь говорит, что видит грядущее. Правда, скорее всего профессор скажет что-то вроде, мол, все слишком туманно или вовсе – не захочет раскрывать тайну третьего глаза студентам.

Но Джинни хотя бы попробовала. За спрос не бьют в нос, как говорил Фред.

Ну кто бы сомневался. Все, как всегда, слишком туманно. Ничего она на самом деле не видит. Джинни даже стыдно стало за свой бесполезный вопрос, но предсказание профессора Трелони она встретила смело, не опуская глаза.

А то Джинни не знает, что ей предстоят испытания. У нее вся семья в Ордене Феникса. Тот, кого она любит, не сможет жить, если не убьет Темнейшего волшебника всех времен. Да и сама Джинни состоит в Отряде Дамблдора и мечтает скорее дорасти до Ордена. Раньше, в детстве, мечтала дорасти до Хогвартса, теперь вот до Ордена. Все время расти, стараться, отставать только потому, что младшая в семье, что девчонка. Обидно – до жути. Разве не она наложила на Малфоя Летучемышиный сглаз? Разве не она поймала тогда снитч? Джинни могла с пеной у рта доказывать и рассказывать о своих победах, но вспоминала о матери и…. осекалась, и дело не только в том, что миссис Уизли чертовски хорошо умела сердиться. Джинни ведь понимала сердцем, что у матери она самый младший и любимый ребенок, долгожданная дочь. Конечно, матушка любит их всех, но Джинни, наверное, ей жальче будет, если убьют. Сама Джинни себя не жалела, но жалела мать, вот и не совалась в пекло без острой надобности.

Что же застряло между жизнью и смертью? Привидения? Или человек в состоянии комы? И что ей могут сделать привидения или человек в коме? Джинни стало смешно, но она не улыбнулась, наоборот – сделала серьезное лицо, кивнула преподавательнице.

- Нас всех ждут испытания, как вы верно подметили, профессор Трелони. Надеюсь, я смогу пройти свои с честью.

Кажется, Луна глянула на Джинни одобрительно, и младшая из Уизли кивнула подруге. В глазах ее светилась решимость – пока так молода, то и чувствуешь себя бессмертной. И эта невозможность смерти особенно остро ощущалась в душном от благовоний классе.