Как бы ни была избита фраза «с корабля на бал», Драко чувствовал, что готов поддать ей еще одним Ступефаем, так как она более чем гармонично вписывалась в его картину сегодняшнего дня. После странного происшествия в замке во время которого из-за крайне неблагоприятного стечения обстоятельств была погребена под одним из каменных завалов та самая девушка, с которой он вел столь странный диалог несколькими днями ранее, он стал чувствовать себя не принцем, нет, королем хогвартской драмы, которого окружали одни только смерти и грядущая безысходность. Едва поняв, что каждый второй, кого он видит вокруг себя, начинает казаться ему живым трупом, он немедленно написал отцу, ощущая острую потребность вырваться из этого гудящего ада, которым становился Хогвартс. Шкаф был готов поработать на благо Темного Лорда, а вот Драко так еще и не «починил» себя в достаточной мере, чтобы суметь безразлично отнестись к гибели еще хоть кого-то, кто мог пострадать по его вине.
Увидев отца с порога кабинета директора он вновь почувствовал себя маленьким мальчиком, который стал жертвой разъяренного гиппогрифа. Все лето он отчаянно нуждался в его поддержке, но не мог ее получить, а Рождество и каникулы он предпочел встретить в замке, отговорившись необходимостью подтянуть запущенную учебу, которая говорила яснее ясного, что с заданием Лорда дела шли хуже некуда, а потому ему было лучше не светиться лишний раз пред его багровыми очами и навлекать гнев на себя и своих родителей, когда он мог бы с большей пользой провести время за охотой на Дамблдора.
Расставание было столь долгим, что он едва удержался, чтобы не броситься Люциусу на шею и, с трудом преодолев этот порыв, лишь кивнул, скупо выражая всеобъемлющую радость встречи. Стадо авроров пасло границы, увязанные заклинаниями с верху до низу, за них даже совы предпочитали лишний раз не залетать, поэтому выйти из Хогвартса можно было только одним путем - сквозь пламя директорского камина. Однако перед этим предстояло пройти процедуру сканирования магического глаза: отвратную церемонию, которой Грозный глаз сопровождал каждую встречу с Драко с момента своего назначения на должность директора. Стойко выдержав, гордо выпрямив спину, сомнительный осмотр, от которого холодок каждый раз сбегал куда-то по позвоночнику вниз, с абсолютно бесстрастным видом, скорее чтобы разбавить тишину, чем из истинного желания, Драко заговорил:
- Все в порядке, директор? Я могу идти? - номинально разрешение уже было получено, раз Люциус здесь, формально же, пожалуй, стоило изобразить покорность, отпрашиваясь у старика Муди. Получив разрешение, Драко с внезапным трепетом набрал в ладонь летучий порох, выскальзывающий сквозь пальцы, и прошептал в пламя камина: «Малфой-мэнор», перелетая сквозь ворох огней и тут же кинулся к поджидавшей его маме.